Игорь Финогенов о выгоде евразийской интеграции, судьбе доллара, сути реформ и «Запорожце»

О плюсах, рисках, победах и сложностях на пути интеграции «АиФ» рассказал Игорь ФИНОГЕНОВ - первый председатель правления Евразийского банка развития.

О ДРУЖБЕ

- Игорь Валентинович, вы 9 лет руководили ЕАБР, стояли у истоков евразийской интеграции. Как вызревала евразийская идея? Какой плюс от неё странам-участницам ?

- Поначалу речь шла о раз­витии Содружества Независи­мых Государств (СНГ); предполагалось, что рубли останутся платёжным средством не только в России. Но среди большого числа членов Содружества ре­ализовать задачу углублённой интеграции оказалось сложно. Решили начать с малого - с углубления сотрудничества стран, которые к этому были готовы. Интеграция без широких экономических связей на разных уровнях вряд ли жизнеспособна. Нужен был инвестицион­ный инструмент, который бы подкреплял создание сообщества. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев предложил создать инвестиционный банк с участием России и Казахстана, чтобы приглашать других присоединиться к этому проекту можно было, уже демонстрируя примеры эффективной работы.

Стратегия развития ЕАБР на­кладывалась на стратегию развития всего евразийского экономического пространства. Движение по пути к свободе перемещения товаров, капиталов, инвестиций, услуг, трудовой силы - всё это открывало новые возможности в выборе проектов, которым мы обеспечивали финансирование. И наоборот, в банке рождались идеи, при реализации которых становилось видно, какие барьеры остаются на пути экономической интеграции и как от них избавляться.

С 2006 г. банк сгенерировал поток взаимных инвестиций между государствами - участниками ЕАБР на сумму более 1,9 млрд долл. и прирост их взаимного товарооборота более чем на 2,5 млрд долл. в год. И много, и мало. Остаётся серьёзный потенциал для снятия барьеров, создания действительно единого рынка, усиления на нём внутренней конкуренции, которая ускорит диверсификацию наших экономик, сделает их сильнее.

Пример: границы между Беларусью и Российской Федерацией нет, её обозначают лишь указатель и... ларёк, в котором продаются полисы автострахования. Российский ОСАГО не признаётся в Беларуси и наоборот. Казалось бы, мелочь, но это не позволяет «пролетать» границу со своим грузом, заставляет тратить время. Таких мелочей, затрудняющих работу бизнеса, ещё много. Сегодня, если ты хочешь открыть дочерний банк в РФ (казахстанский) или в Республике Казахстан (российский), издержки будут на 10-15% выше, чем в своей стране.

У Евразийской экономической комиссии (ЕЭК, «правительство» Евразийского союза. - Ред.) есть план по формированию общего рынка. Например, создание единого электроэнергетического рынка запланировано на 2019 г. Это будет крупным достижением, которое не только принесёт существенную экономическую выгоду, но и укрепит энергетическую безопасность стран-участниц.

В 2015-2017 гг. будет готовиться программная и нормативная база по переходу к единым политикам ЕАЭС - макроэкономической, валютной, финансовой, антимонопольной. Конец работ по единым финансовым рынкам намечен на 2020-2023 гг. Единые рынки нефти, газа и нефтепродуктов -перспектива 2024-2025 гг.

Формирование единого рынка финансовых, банков­ских услуг даст возможности международным инвесторам увидеть перспективы и потен­циал нашего общего рынка, будет способствовать привле­чению инвестиций в регион, развитию бизнеса, укрепле­нию экономики, созданию новых рабочих мест и в конечном итоге повышению благосостояния граждан наших стран. Увеличение объёма рынка фи­нансов в ЕАЭС на 10% может дать эффект на 40%, на 50%, в разы. Это вдвойне важно сегодня с учётом ситуации в экономике, когда инвестиции сокращаются.

- Как далеко бывшие советские республики разошлись в 90-е гг.? Насколько корректно сравнивать Евразийский союз с СССР? Как ЕАЭС повышает нашу общую конкурентоспособность на мировом рынке?

- При ближайшем рассмотрении оказалось, что разойтись успели достаточно сильно. Начиная с таких трудноуловимых параметров, как этика бизнес-отношений, заканчивая техническим регулированием. Разными дорогами и с разным успехом, но мы проделали длин­ный путь, переходя на междуна­родные стандарты. Это создавало условия для производства в Беларуси, Казахстане, России и других странах продук­ции, конкурентоспособной на европейском рынке.

Командной экономики больше нет и быть не может, сегодня кооперация возрождается на принципах, совершенно отличных от советских. Задача - стать ещё более серьёзным участником мировой экономики. Поодиночке сделать это сложно.

Например, Кыргызстан в своё время стремительно стал членом ВТО, быстро приняв все условия, ввёл нулевые пош­лины на импорт. Но говорить о том, что страна вошла в мировую экономику, - преуве­личение. Сейчас стоит задача - стать игроком с влиянием, пропорциональным потенциалу. Например, Таджикистан - это Кувейт с точки зрения энергозапасов. Только речь не о нефти, а о возможностях гидроэнергетики. Потенциаль­но он может снабжать электроэнергией пол-Пакистана, весь Афганистан, пол-Индии, я уж не говорю об Узбекистане, Кыргызстане, Казахстане. Однако реализовать свой потенциал Таджикистан в оди­ночку не в состоянии. Россия - лидер с точки зрения объёма экономики. Но с точки зрения диверсификации экономики лидер - Беларусь. Там исторически было больше сделано для развития промышленности. И для России, и для дру­гих стран ЕАЭС интеграция - это возможность в команде подняться на более высокий экономический уровень, с другим весом войти в семью региональных экономических организаций и строить с ними отношения на прозрачной, качественной основе. Только диверсифицированная экономика, нацеленная на высокую добавленную стоимость, хорошо оплачивается.

О ВАЛЮТЕ

- Создание единого финансо­вого рынка будет реализовано только в 2023 г. Почему? Воз­можно ли появление единой валюты в ЕАЭС?

- Мы внимательно изучаем опыт Евросоюза (ЕС), пытаясь не набить его «шишки». Так, единая валюта в ЕС есть, а единой политики в области налогообложения нет. В результате некоторые страны, прежде всего Греция, набрали кредитов, отдать которые не могут. В условиях, когда валюта единая, их долги придётся платить кому-то другому. Финансовая сфера в этом смысле самая сложная, но и базовая - без неё не завершить интеграционное объединение. Это предполагает обязывающую координацию - единую налоговую, финансовую политику. Или хотя бы на первом этапе идентичное законодательство и подходы национальных регуляторов.

К слову, единого мегарегулятора Евросоюзу пока сделать так и не удалось: как известно, Великобритания здесь проводит самостоятельную полити­ку. А история с Грецией ярко показала, что нужно всё делать поэтапно, не пытаясь забежать в чём-то далёко вперёд, вводить только те меры, которые уже «созрели».

Единая валюта - это вершина экономической интеграции, её появление в ЕАЭС возможно. Но ни в коем случае нельзя допустить риска дискредитации этой идеи. До по­корения этой вершины нам нужно пройти ещё достаточно много промежуточных высот.

- Насколько большим испытанием для Союза становятся экономические санкции в отношении России?

- По большому счёту, экономики всех стран СНГ сильно зaвязаны на российскую. Падает в России потребление - падает спрос на товары из соседних стран. Сжимается экономика - теряют работу трудовые мигранты, чьи переводы на родину в некоторых странах составляют 40% ВВП. В условиях санкций у российских компаний меньше возможностей для инвестиций в соседние страны, где РФ - один из главных инвесторов. Но кооперационные механизмы Евразийского союза дают шанс достойно выйти из этой ситуации: бюрократические препоны минимальны и продолжают снижаться именно для того, чтобы экономики взаимодействовали, а у товаров, произведённых в наших странах, по-прежнему были рынки сбыта. По расчётам специалистов нашего банка, для новых членов экономический эффект вступления в ЕАЭС существенный: в среднесрочной перспективе речь идёт о 3-5% в плюс к по­тенциальному ежегодному экономическому росту.

- Санкции изменили условия работы ЕАБР?

- Банк не находится под санкциями. Мы продолжаем реализовывать проекты, которые задумали. Однако стоимость денег для нас на западных финансовых рынках выросла. С точки зрения международных финансовых структур инвестиции в Россию и другие государства ЕАЭС сейчас стали более рискованными. Мы сориентированы на проекты с упором на транспортную и энергетическую инфраструктуру в широком смысле слова. Это долгосрочные проекты, которые не могут выдержать двузначных процентов по долларовым заимствованиям.

Сегодня крайне актуален выход на наш общий рынок с предложением финансового ресурса, выраженного в национальных валютах. Это, на наш взгляд, уже реально для российского рубля и казахстанского тенге. Мы ведём переговоры с Минфином РФ о покупке Фондом национального благосостояния наших бумаг, которые позволяют обещать разумную доходность. В Казахстане единственный источник ликвидности в национальной валюте - единый пенсионный фонд. Он уже покупает наши бумаги с учётом нашего рей­тинга, наших возможностей и целей нашей работы.

Новых долларовых проектов у нас сейчас немного. В основном они ведутся на средства Антикризисного фонда (находится в управлении ЕАБР. - Ред.). В этом случае предоставление кредитов для реализации важных инфраструктурных проектов возможно под госгарантии. В Армении это дорога «Север- Юг» (150 млн долл.), в Кыргызстане - дорога, соединяющая Бишкек и Ош (проект на 60 млн долл.), и работы на 155 млн долл. по реконструкции и модернизации Токтогульской ГЭС и Камбаратинской ГЭС-2 - важные точки производства электроэнергии; там же - проект по субсидированию лизинга сельхозтехники, 20 млн долл., которые позволят обновить изношенную на 95-99% технику в хозяйствах. Банк и дальше будет сопровождать эти и рассматривать подобные инфраструктурные проекты, столь же важные для раскрытия потенциала экономик стран ЕАЭС.

Лишь готовая инфраструктура позволит на следующем подъёме - а он обязательно будет - двинуться вперёд с новыми силами, обеспечить более высокие темпы роста. Надеюсь, эта тяжёлая пауза, неприятная, чреватая многими рисками, включая политическую нестабильность, закончится, а мы сможем реализовать то, что не хватило духу и задора реализовать в России, Казахстане и Беларуси в бо­лее спокойные времена, когда казалось, что проживём и без реформ.

- Национальные валюты начинают использоваться не только в рамках ЕАЭС. Россия и Китай во взаимной торговле переходят к расчётам в рублях и юанях, Иран отказывается от долларов. Дедолларизация - насколько это серьёзный тренд в мировой экономике?

- Революции здесь чреваты серьёзными потрясениями. А вот эволюционные изменения продолжатся. Использование доллара в качестве валюты-посредника, если есть серьёзный двусторонний товарооборот, уже бессмысленно. Роль доллара в качестве резервной валюты и его роль в торговле поддерживаются высоким уровнем финансового развития США, и в краткосрочной и даже среднесрочной перспективе они вряд ли резко ослабнут. Тем не менее уже сейчас доллар не является неоспоримым приоритетом, и в конечном итоге мир будет иметь большее число валют сопоставимого значения. Доллар в любом случае сохранит серьёзные позиции, хотя его роль - относительно его же потенциала - может пойти на спад.

О РЕФОРМАХ

- Из-за высокой ставки рефинансирования руководителей ЦБ уже называют витающими где-то в облаках «космонавтами»...

- Проблема, безусловно, есть. Далеко не каждый бизнесмен может взять кредит под 20 и более процентов годовых. Но очевидно, что Центробанк России на данном этапе пытается стабилизировать инфляцию и закрепить на каком-то уровне доллар. Он держит высокую ставку рефинансирования (сейчас 15%. - Ред.), понимая: в противном случае предприятия наберут рублёвых кредитов и «убегут» в доллар.

К слову, Министерству экономразвития, которое сейчас планирует льготное кредитование важнейших, с его точки зрения, проектов, нужно будет выстроить работу, которой в силу своей специфики очень плотно занимался и ЕАБР - следил, чтобы льготный кредит дошёл до клиента и деньги пошли именно на реализацию проекта. Сейчас наш опыт контроля за целевым использованием средств становится особенно актуальным для работы в рамках антикризисных программ правительства.

Единственная альтернати­ва тому, что сейчас делает ЦБ, - ограничение движения капиталов. Но это недопустимый возврат в 90-е годы. Сегодня Правительство РФ хочет показать всему миру, что, несмотря на все сложности, мы остаёмся открытой рыночной экономикой. Россия так долго карабкалась по мировому рейтингу «Doing Business», так долго шла к тому, чтобы по итогам 2012 г. уступить лишь Китаю по пря­мым инвестициям в экономику, - и всё это перечеркнуть ограничением движения капитала? Это как попытаться закрыть солнце ладонью. Глаза прикрыть можно, но всё остальное - нет. Капитал всё равно утечёт и больше никогда не вернётся.

- Нужно ли было больше резервов тратить на разгон экономики, а не откладывать в фонд на чёрный день?

- Представьте себе, что у вас есть «Запорожец». Худо-бедно едет, но вам хочется, чтобы он ехал быстрее. И вот вы ставите турбо-наддув и насос, кото­рый начинает качать в движок больше бензина. Поедет от это­го машина быстрее? Нет. Она будет лишь плеваться излишками через выхлопную трубу. Выход? Сделать двигатель мощнее.

Реформы и инфраструктура -это двигатель, а бензин - деньги. Если перелить туда денег, они начнут вылетать в выхлопную трубу, превращаясь в валюту на швейцарских счетах и дачи на Лазурном Берегу.

Резервные фонды, в которые уходили сверхдоходы от торговли энергоресурсами, сегодня обеспечивают макроэкономическую устойчивость экономики. С другой стороны, мы слишком мало сделали для изменения структуры «нефтяной» экономики. Чтобы сбалансировать структуру, нужно проводить реформы, которые откладывались до лучших, а точнее, до худших времён. Зачем заниматься реформами тогда, когда и так вроде живём хорошо?

Сейчас очень важны вложения в человеческий капитал, поэтому нужно заниматься совершенствованием системы здравоохранения, образовательного процесса. Для развития бизнеса в сферах, не связанных с углеводородами, необходимо снижение бюрократических барьеров, поиск баланса в работе правоохранительных органов, которые, скажем так, то всех выпускают, то всех снова начинают штрафовать и сажать. Очень острой недавно снова стала тема увеличения налоговой нагрузки на малый бизнес. Надо всё-таки понять, кто нас кормит. Нефть кормить уже не будет.

Кроме того, люди столкнулись с острым выбором между накоплением и потреблением. Думаю, сейчас важнее стимулировать потребление, потому что накопление идёт не в банки, а под матрас. А деньги под матрасом на экономику не работают. Чтобы стимулировать потребление, нужно всеми силами помогать выходу на рынок более дешёвых местных товаров. Если просто дожидаться, когда закончится чёрная полоса на рынке нефти, то можем, конечно, и не дождаться, как в своё время не дождался СССР.

ОБ ОПЫТЕ

- За вашими плечами уже два успешныхмегапроекта. Когда вы уходили из НОМОС-банка, это была вторая по величине частная банковская группа России. Полномочия в ЕАБР вы передаёте, сделав банк эффективным интеграционным инструментом, признанным международным экспертом, техническим консультантом, участником антикризисного регулирования на пространстве ЕАЭС. Что стоит за успехом?

- До последнего дня - воспользуюсь метафорой президента РФ Владимира Путина - я честно грёб на этой галере, девять лет все силы отдавал развитию этого проекта, не думая о «запасном аэродроме». Я очень признателен судьбе за шанс реализовать столь амбициозный проект. Эта работа дала уникальный опыт, видение региона. Будет очень приятно вспоминать о друзьях, которых я приобрёл в Казахстане, где находится штаб-квартира ЕАБР. Я человек «болотный», питерский. Но на 9 лет родным для меня стал Алматы - город, где я влюбился в горы. Впрочем, бескрайняя казахская степь производит не меньшее впе­чатление. Да и все города, где приходилось работать, оставили свой тёплый след в моей душе. А ездить приходилось много. В общей сложности налетал за это время расстояние, как до Луны.

Но у инвестбанкиров есть правило - не засиживаться на одном месте дольше двух сроков полномочий. Поэтому передаю свои полномочия человеку, который, я уверен, придаст новый импульс развитию дела, которое мы успешно начали с моей командой. Мне же сейчас опять хочется попробовать начать что-то с самого нуля, чтобы рост был не ли­нейный, а экспоненциальный. Взяться, может, уже и за сущес­твующий проект, но непременно имеющий резервы бурного роста, как это в своё время было в НОМОС-банке и в ЕАБР.

Александр КОЛЕСНИЧЕНКО