Пришла бедуля - ушёл Бедуля. История «заслуженного хулигана БССР»

Уникальный предколхоза, друг Андрея Вознесенского, сам был поэтом своего колхозного дела. Чем же он так уникален - Владимир Леонтьевич Бедуля? 

А к кому ещё в колхоз мог заехать пианист Рихтер? У кого ещё толпились в красном уголке поэты, а на лужайках пели прославленные хоры?

Поэты в пограничном состоянии

Из псов, как из зажигалок, светят тихие языки. Поэт Вознесенский бежит по нейтральной полосе, полы брезентового плаща стучат по ногам. Ноги всё непослушнее, а сзади - ближе, ближе - тяжёлая овчарка сшибает с ног и, если бы не наглухо застёгнутый капюшон, вцепилась бы в горло. Ей, овчарке, всё равно: поэт - не поэт, она при исполнении, на службе.

Дело было в Бресте.

Вознесенского зазвали в гости на заставу. Поэт полюбопытствовал: как тут граница, на замке? Гостеприимные хозяева сейчас же нарядили гостя в спецодежду, предложили сыграть роль лазутчика. Бежать ему пришлось недолго... Ну как? Хозяева светились от счастья. Поэт поспешил заверить, что теперь он за границу совершенно спокоен: перебежчикам явно не позавидуешь.

В Бресте Вознесенский оказался неслучайно - он бывал здесь частенько. Друг у него тут был особенный. Но, прежде чем сказать о друге, коснёмся вопроса о силе гравитации.

Казалось бы, чего проще: яблоки падают, коровы не летают, потому что притягиваются к поверхности земли. Теория относительности чуть усложняет: в гравитации проявляется искривлённое пространство-время. Премудрых объяснений миллион. Одно неясно: всё же откуда мужики летающие берутся? Ну, те, которые во­преки силе тяжести, искривлениям времени и человеческой глупости.

С конца 60-х Андрей Андреевич повадился к молодому предколхоза «Советская Белоруссия» Бедуле. Звонит: «Владимир Леонтьевич, мне бы на несколько дней где-то спрятаться. Примешь?» И прямиком в деревню Рясна. Бедуля гостю рад. Он тут в председателях с 1956-го - с того самого года, когда, между прочим, выпустили советскую почтовую марку ценой в 40 копеек с изображением Никитки Крякутного, «первого русского летуна».

Знал или нет про это совпадение поэт, но стихи о Бедуле по какому-то наитию назовёт «Летающий мужик»:

«Нет правды на земле.
Но правды нет и выше.
Бедуля ищет правду под землёй.
Глубоко пашет и, припавши, слышит,
как тяжко ей приходится, родной!»...

Его и славословили, и крыли.
Но поискам - не до шумих,
Бедуля дует на подземных крыльях!
Я говорю: «Летающий мужик».

«Летающий мужик»

Бедуля, конечно, мужик выдающийся. Но почему «летающий»? Людям внимательным образ летающего мужика мог напомнить и о четырёхминутном эпизоде фильма 1966 года «Андрей Рублёв» - с тем же Никиткой Крякутным. Андрей Тарковский, одноклассник Вознесенского, вставил в свой фильм странного и яркого, не от мира сего, поэта Николая Глазкова в роли летящего с колокольни на самодельных крыльях мужика. Время было такое: поэтов и режиссёров тянуло к мужикам, умеющим летать над прозой обыденщины.

Над Беловежьем плакала В­селенная.
И нету рифмы на ответный тост.
Но попросил он «Плач по двум поэмам».
А я-то думал, что Бедуля прост.

Чем был близок Бедуле «Плач по двум нерождённым поэмам» Вознесенского - этот крик души поэта о тех, что «столько убили в себе, не родивши»? О тех, что «себя промолчали - всё ждали погоды»? О «памяти нашей, ушедшей, как мамонт»?

Он проработает председателем колхоза 50 лет и один месяц - много лет спустя будет перечитывать эти строки, будто не о вчерашнем, будто о сегодняшнем:

«Зелёные замыслы, встаньте как пламень,
вечная память,
мечта и надежда, ты вышла на паперть?
Вечная память!..»

«Как вы понимаете идеологию?» - спрашивали у Бедули. А он: «Это такие порядки вокруг нас, понятные нам, которые нас и воспитывают».

Спрашивают «летающего мужика» про интеллигентность. А он: «Это внутренний запрет на такое, увы, распространённое свойство человеческой культуры, как думать одно, говорить другое, а делать третье. И ещё это готовность помочь конкретному человеку немедленно, когда есть в этом горячая необходимость». Просто и понятно.

К Бедуле заедет Святослав Рихтер - благо есть рояль в Д/к. Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Василь Быков, Михаил Ульянов, Георгий Жжёнов, Нонна Мордюкова, Валерий Леонтьев, Лев Лещенко, «Песняры», хор имени Пятницкого (трижды) - да кто только не побывает там! Из колхоза, не откуда-нибудь, впервые будут транслировать на всю большую страну «Песню года-87». Надышавшись у Бедули, Александра Пахмутова с Николаем Добронравовым на одном дыхании напишут знаменитую свою «Беловежскую Пущу».

Элиот и свинокомплекс

Какой ещё председатель колхоза мог сорваться в Москву в январе 1988-го - на 50-летие Владимира Высоцкого?! Годы спустя Бедуля вместе с сыном Валерием будут вспоминать, как приехали вдвоём, представительные, в костюмчиках, милиция стала оттеснять толпу от Дома актёра, а их уважительно обходила. И вечером на кладбище у могилы Высоцкого их уже узнавали как своих…

Друзья звали Бедулю «заслуженным хулиганом БССР». Мог он, мог - на юбилее актёра Николая Ерёменко, к примеру - вспомнить вдруг про секрет красоты 120-летней француженки Жанны Кальман, у которой одна морщинка, да и на той она сидит… Или ещё его шуточка: «Мудрый даёт, когда не просят, средний - когда просят, дурак отказывает всегда. Но это не касается женщин!»

В эссе «Три бабочки культуры» Вознесенский напишет о белорусском друге: «Зря разве Владимир Бедуля, земляк Шагала, ломающий бюрократизм и рутину, хочет, чтобы его колхозники в клубе внимали сложной игре Святослава Рихтера и хоральной ноте Беллы Ахмадулиной? Именно у него во время выступления мне подали из зала записку с вопросом о творчест­ве Элиота... Вряд ли это говорит о том, что наши колхозники поголовные эстеты, - просто, вероятно, непохожий художник помогает им мыслить и поступать нешаблонно».

Переживая смерть друга-поэта, умершего в 2010-м, Бедуля вздохнёт: «Мы вообще были с ним во многом схожи. Летали…»

В 2006-м Бедулю отправят в отставку, яблоневый сад в колхозе тут же выкорчуют, музей хлеба упразднят за ненужно­стью, Дворец культуры, видевший столько знаменитостей, сколько не видела ни одна деревня на свете, будет тихо осыпаться. Колхоз «Советская Белоруссия» расформируют, сделав из него отделение соседнего свинокомплекса. Поэты к тому времени ездить сюда п­ерестанут.

Ах, когда ещё это случится! В 70-е казалось - никогда. А всего полвека пройдёт, и останется от времени больших надежд отделение свинокомплекса. Необъяснима, кажется, метаморфоза - но таковы приметы иных времён.

Хотя мужику-то у Вознесенского время нипочём - летит себе, летит.