«Бондарчук был заложником системы, которая выдавила из него всё, что можно»

На волне перестройки коллеги по киноцеху пытались вычеркнуть его из кино как пережиток эпохи застоя. Но история распорядилась по-своему - имена многих из тех «застрельщиков киноперестройки» сегодня помнят лишь специалисты, а фильмы Бондарчука продолжают пересматривать по всему миру. Специальным событием XIII Фестиваля российского искусства в Каннах в этом году стал показ «Войны и мира». За 8 часов, что длилась киноэпопея, ни один человек не ушёл из битком набитого зала. А к Ирине Скобцевой выстроилась очередь из желающих взять автограф.

Они были гармоничной парой. Он - ярчайший режиссёр, она - одна из самых красивых актрис советского кино. Их поженило кино. В буквальном смысле - сперва их обвенчали на съёмочной площадке фильма «Отелло» (Бондарчук там играл мавра, Скобцева - Дездемону).
- Видимо, так судьбой нам было написано - быть вместе, - рассказывает Ирина Скобцева. - Знаете, как говорят: две половинки Бог разбросал по миру, но если им суждено, они всё равно находят друг друга. Вот так и мы с Сергеем Фёдоровичем соединились. И прожили долгую, замечательную жизнь…

«Руки не те!»

Бондарчук долго добивался Скобцевой - та сомневалась, нужно ли связывать жизнь с женатым человеком. Добился! Он вообще был настойчив. В своё время пошёл против воли отца, председателя колхоза. Отец, потомок запорожских казаков, нрава весьма крутого, настаивал, чтобы сын стал инженером. А сын упёрся - буду артистом. И переупрямил отца. А потом смог убедить любимую женщину в искренности своих чувств - возвращаясь из командировки, приехал к Скобцевой прямо из аэропорта и... остался на всю жизнь.

- На съёмках «Отелло» наши отношения стали открытыми, - вспоминает Ирина Константиновна. - А познакомились мы гораздо раньше, года за полтора до этой картины, - случайно встретились на остановке троллейбуса возле «Мосфильма». Оказалось, нам по пути… Когда снимали «Отелло», Бондарчук был женат, в семье росла дочь. Поэтому и угрызения совести у меня были, и сомнения… Но всё перекрывало чувство любви.

Это ощущение любви вообще было очень важно для Сергея Фёдоровича. Его роль в «Отелло» - не про традиционное «она меня за муки полюбила». Он играл трагедию обманутого доверия. Когда боль от неверности любимой - той, которой доверял безоглядно, - оказывается настолько сильна, что толкает на убийство. Он и «Тараса Бульбу» хотел снять, сделав акцент на любви панночки и Андрия. Но вмешались силы высшего порядка - политика. Сергея Фёдоровича пригласил Щербицкий (в те годы член Политбюро ЦК КПСС. - Ред.) и долго объяснял, что не надо сейчас снимать «Бульбу», это может испортить наши отношения с Польшей.

- На съёмках Сергей Фёдорович существовал всегда в двух ипостасях: как актёр и как режиссёр, - продолжает рассказ И. Скобцева. - Перевоплощение происходило за секунды. Вот только что он объяснял, командовал, репетировал с актёрами. И уже надевает костюм и входит в кадр совершенно другим человеком - будто перешагивает невидимую грань. В реальной жизни он был очень лёгкий, мобильный, импульсивный, с необыкновенной координацией движений. А у Бондарчука - Пьера Безухова походка становилась неуклюжей, он как-то сразу оседал, тяжелел, разговаривая, слегка шепелявил… Сергей Фёдорович всегда много курил, много пил кофе во время съёмок, а ел мало. Его рацион был одинаковым и на «Судьбе человека», и на «Войне и мире». Но к концу съёмок «Войны и мира» он стал очень много весить - ведь у Толстого Безухов человек дородный. Съёмки закончились - и тело Сергея Фёдоровича само вернулось к стабильному весу.

А как он вживался в образ Андрея Соколова для «Судьбы человека»! Прежде чем начались съёмки фильма, Шолохов захотел лично познакомиться с Бондарчуком. Было несколько встреч в Москве, в основном по ночам. Они много разговаривали. Шолохов просил его: «Почитай с голоса!» Бондарчук читал стихи Шевченко, Пушкина. Как-то Шолохов вдруг сказал: «А руки-то у тебя не те! Вот у нас казачок был. Дали ему как-то за хорошую работу путёвку в санаторий. Пошёл он перед поездкой анализ крови сдавать. Сестра ему иголкой палец колола, колола, но так и не смогла пробить огрубевшую от работы кожу. Казак наш обиделся и в санаторий ехать отказался!» Так, потихоньку, Шолохов вводил его в круг этой народной жизни. «Ты приезжай к нам в Вёшенскую пораньше, - говорил Шолохов. - Поживи среди наших казачков». Бондарчук поехал. А потом сам себе проверку устроил. В костюме Андрея Соколова, в гриме, в паричке седоватеньком пошёл к Шолохову. Постучался в калиточку. Вышла тётушка, которая помогала Шолоховым вести хозяйство: «Тебе кого, служивый?» - «Мне бы Михал Саныча». - «Ну, ты посиди здесь, на лавочке, сейчас позову». Шолохов вышел, пригляделся… Бондарчук смотрит - у Шолохова вдруг бесенята в глазах заиграли: «Ну, - говорит Шолохов, - иди работай!»

Заложник системы

Ту трагедию обманутого доверия, сыгранную в «Отелло», ему пришлось пережить в реальности - в Москве, в 1986 г., на V съезде кинематографистов, когда, окрылённые перестройкой, коллеги по цеху выкинули его из секретариата СК (а хотели - и вообще из кино) - как пережиток советского прошлого. Несправедливых слов в его адрес тогда было сказано много. И многие из говоривших теперь жалеют о том, что сказали.

- Никогда в жизни Сергей Фёдорович не перешагивал дорогу коллегам, - вспоминает Ирина Константиновна. - Никогда ничего не выпрашивал. Когда он в конце 50-х дебютировал как режиссёр с «Судьбой человека», режиссёры стеной стояли: «Бондарчук, куда ты лезешь! Ты же актёр!» Но Бондарчук не интригами, а работой доказывал, что ему по силам сделать тот или иной фильм. А за «Войну и мир» он заплатил очень дорого. Вроде бы всё шло благополучно: на роли утвердили великолепных артистов. Но всю картину он снимал на отечественной киноплёнке очень низкого качества. 22 вида брака во время съёмок! Сергей Фёдорович работал на износ. И вдруг его, словно лошадь, несущуюся галопом, остановили на полном скаку - срочно готовь фильм на Московский кинофестиваль. Надо было всё бросить, садиться монтировать материал… Но на полном скаку в момент остановиться невозможно - лошадь долго выгуливают, чтобы она остыла. Иначе - разрыв сердца. Вот его сердце и не выдержало - внезапный спазм, четыре минуты клинической смерти. Затем... возвращение оттуда. Он же был заложник! Заложник системы, которая выдавила из него всё, что можно.

Как Сергей Фёдорович пережил события V съезда кинематографистов? Месть для Бондарчука была неприемлема. Он считал, что нельзя убивать злом, местью. У нас в семье был девиз, его приняли и наши дети Фёдор и Алёна: «Если по отношению к тебе кто-то совершил зло, подлость - прости этого человека. И отойди». Сергей Фёдорович так и поступал: прощал. И отходил.