Эдуард Успенский: «Мой Дядя Фёдор ещё побывает на похоронах Гарри Поттера»

Все эти персонажи вышли из чебурашкиной шинели — собратья самого знаменитого героя из книжек Успенского. Чего они добиваются в сказочной жизни? Какие ценности проповедуют детям и их родителям? Куда зовут? Об этом и многом другом писатель рассказал "АиФ".

Оранжик, Гевейчик, Жабыч и новые порядки в Простоквашино

Андрей Володин: У вас, Эдуард Николаевич, вышли десятки популярных книг, их персонажи стали почти национальными героями. Вы не зазнались случайно?

Эдуард Успенский: Жутко зазнался. Имею пять телохранителей, езжу на танке…

– А если серьёзно? Нет ощущения, что Успенский — самый лучший из детских писателей мира, а остальные ему в подмётки не годятся?

– Ну, уж совсем такого у меня пока нет… (смеётся). Я очень хороший профессионал. Каждый плотник умеет делать табуретку, но у одного она выйдет крепкая, красивая и прослужит сто лет, а другой сделает так, что сядешь, а потом задницей об пол хлопнешься. Я в этом смысле делаю табуретки, наверное, может, даже лучше всех. Но — только табуретки, а не более солидную мебель. Придут другие времена и мастера, которые создадут более удачные вещи. Но пока я — среди лидеров, один из лучших, так сказать, «табуреточников» детской литературы. Наломал там дров немало, должно хватить надолго. Но я не великий гений, а мастеровой — с лопатой, сажающий деревья, или с клетками, полными птиц, которыми надо заниматься самому.

Мне жаль, что я уже не общаюсь с детьми, как раньше. Очень важный стал, знаменитый, теперь всё больше хожу на парадные встречи, а не на выступления перед детской аудиторией. Редко бывает, чтобы я, как прежде, приехал и провёл целый день в каком-нибудь лагере или в походе с детьми, чтобы я спал с ними в палатках.

– Вы как-то сказали: «Я ощущаю себя не сказочником, а скорее проповедником. Мои произведения — это проповеди». Какая же у вас миссия?

– Я человек сугубо христианский. И в каждой сказочной истории стараюсь выразить какую-то важную в этом смысле идею. Всякая детская книжка, по моим понятиям, — в первую очередь проповедь. Крокодил Гена и Чебурашка — проповедь о том, что животные должны быть полноправными гражданами на этой земле. Поэтому крокодил Гена работает в зоопарке крокодилом. Дядя Фёдор — идея под девизом «Давайте детям больше свободы!». Я проповедовал там веру в то, что ребёнок более приспособлен к жизни, чем часто считают его родители. И что не надо уж так сдерживать детей, лучше давать им больше воли (но, конечно, под контролем), чтоб не делать из них сюсюкающих девчонок и мальчишек. Мой новый герой Гевейчик — призыв к весёлой жизни, агитация за то, что жить надо весело и даже порой конфликтно. Все проповеди очень простые: всегда должны быть любовь и уважение к матери, к родине (не обязательно к государству), к отцу, к учителю, к знаниям, ко всему живому. И желание читать не глупые и вредные книги, а те, которые построены на законах психического здоровья.

На книжных сказках сейчас вообще воспитывать трудно. И на русских, и на европейских, на любых. У детей уже другое сознание — клиповое. Они воспринимают всё вспышками, как в рекламе. Поэтому в виде мультфильмов и компьютерных игр сказки усваиваются неплохо. Но я бы посоветовал просто пересказывать их своими словами. Если ребёнок заинтересуется и потянется к книжке — ещё лучше! Я, например, чтобы заставить своих пасынка и внучку читать, перекладывал им страницы конфетами. Прочтёшь 10 страниц — получишь конфету. Прочтёшь 20 — получишь рубль, который можно потратить на те же конфеты. А что делать? Когда ребёнок втягивается в нормальное чтение, с ним уже легче. Если не помогают такие поощрения, родителям надо читать вслух и заставлять себя слушать. А если уж совсем некогда, то, если возите куда-то ребёнка, ставьте ему аудиокниги в машине. Лишь бы дошло!

– Говорят, что вы продолжаете генерировать свежие сюжеты и придумываете новых героев. А каких?

– За последние два года я написал пять повестей с новыми героями. Они, можно сказать, младшие собратья моего первого героя Чебурашки — такие же друзья детей. Например, Оранжик — мальчик с «говорящим» именем из одноимённой повести, который всю жизнь протестовал, начиная с яслей. Я воплотил в нём образ вечного протестанта. То он выведет детские сады маршировать по Красной площади с лозунгом «Мы не хотим стареть!», то отказывается принимать присягу. Он живёт жизнью, полной приключений: везде протестует и поэтому всегда в конфликтах.

– Протесты заканчиваются для него плачевно?

– Правильный вопрос! Когда мальчик маленький, его протесты весёлые, и ничего в них страшного нет. Но чем взрослее он становится, тем сложнее у него конфликты с обществом, тем труднее автору вытаскивать его из ловушек, в которые он попадает. Я долго ломал голову: как же быть? Очень не хотелось переделывать характер героя. Поэтому сделал хитрую штуку: поменял вокруг него мир, поместил в общество, где и Оранжику есть своё место. Там можно протестовать, не боясь, что тебя отправят в колонию как политзаключённого. Да и поводов для протеста меньше… Это проповедь о том, что нестандартные люди, существа должны приветствоваться, а не преследоваться.

Другой герой — гуттаперчевый мальчик Гевейчик, сделанный в Перу из сока каучукового дерева гевеи. Получился он вроде Буратино, но не деревянным, а почти резиновым, гибким и впоследствии стал сувениром с берегов Амазонки, который привезли в Россию для маленькой девочки. А моя гордость — Жаб Жабыч Сковородкин, существо типа огромной лягушки, наделённое разумом, по размерам и форме похожее на зелёную стиральную машину. Он становится интеллигентом в первом поколении и с лёгкостью начинает жить жизнью обыкновенного российского человека. В повести «Жаб Жабыч метит в президенты» эта большая мыслящая жаба баллотируется в мэры, а дети организуют ей группу поддержки в предвыборной гонке, расклеивают листовки и устраивают встречи с избирателями. Городские власти, испугавшись, что у них отберут власть, стараются придушить эту кандидатуру с помощью подлогов и очернений. А когда ребята побеждают, у них растёт вера в светлое будущее. Короче, это призыв детей к гражданской деятельности. Всё как в жизни!

А ещё одна повесть называется «Рыцарь номер один». Это о том, как группа инженеров-кибернетиков решила придумать робота-телохранителя для детей. Задание дали сами дети: чтобы он был небольшой, решал домашние задачки и мог заступаться за слабых. И ещё есть книжка, как мальчик, компьютерный игроман, оказывается в том игровом пространстве, которое он всё время расстреливает. То есть попадает за экран монитора и видит, что там настоящий ужас: днём дети за компьютером всё взрывают, ломают, портят, а ночью жители этих интернетовских трущоб восстанавливают своё жильё, чтобы к утру всё было готово и ребята могли снова их колошматить из всех видов оружия…

– Про Простоквашино. Жизнь там, как вы сами говорите, не стоит на месте. То весна там настаёт, то кислотные дожди идут… А что сегодня?

– Об этом моя книжка «Новые порядки в Простоквашино». В ней почтальон Печкин однажды выходит с почты с картонной коробкой из-под ботинок в руках. И сразу же какие-то милиционеры набегают и кладут его на пол. А потом прибегают другие милиционеры и кладут на пол первых милиционеров. Потом ещё… Короче, этак все друг друга укладывают лицом на асфальт и, в конце концов, так и не узнают, что же было в этой коробке, и сколько, и куда Печкин её нёс…

«Там чудеса, там слесарь бродит…» и чёрная простыня с зелёными пальцами

– С вами понятно. А как вообще сейчас в детской литературе с новыми героями?

– Настоящие книжные герои вообще, увы, рождаются очень нечасто. Герой — редкий дар и редкостный товар. Как-то мне сказали, что за всё время советской власти появилось только три настоящих литературных персонажа: Остап Бендер, Василий Тёркин и Чебурашка. Сегодня я не вижу фигуры, сопоставимой с ними по масштабу. Разве что Поттер. Но долго ли он ещё проживёт? Чем дольше сказочный герой живёт среди людей, тем интереснее. Надо бы лучше представить, что будет с ними через сто лет или через 150. Я думаю, мой Дядя Фёдор ещё побывает на похоронах Гарри Поттера. Сейчас он — знамя, у всех на слуху, а через несколько лет, может, исчезнет. А какой-нибудь Незнайка будет жить. Тем более что в детскую литературу всё сильнее вмешивается Интернет — электронные книги будут порождать новых героев.

– А как ваших героев воспринимают нынешние дети?

– Да как и всегда! Недавно, например, я выступал в одинцовской школе в Подмосковье. Детей в зрительном зале было человек двести. Хохотали, как бешеные, как и раньше, когда я выступал в детских садах и школах. Читаешь им: «Там чудеса, там слесарь бродит…» Обвал смеха! Или: «Корова — это животное, из которого добывают молоко…» Снова обвал, ребята хохочут. И все шутки — и старые, и новые — проходили на ура. А как все они любят страшные истории! Это вы себе не представляете! Сидят, как приклеенные, слушают с замиранием сердца. Например, из моей серии «Красная рука, чёрная простыня, зелёные пальцы»…

– В свете модных веяний. Если, как вы говорите, нестандартные существа должны приветствоваться, не стал ли Чебурашка у вас там случайно каким-нибудь геем, Шапокляк — лесбиянкой, а герои Простоквашино — представителями ЛГБТ-сообщества?

 – Типун вам на язык! Меня тошнит от таких предположений. Да нет, конечно, всё у меня нормальное, живое, настоящее, близко к природе, естеству. Не беспокойтесь — эта тема вызывает у меня отторжение, где бы она ни звучала. Меня вообще раздражает постоянное пережёвывание всякой гей-тематики, особенно, когда в КВНах и других юмористических передачах начинают её репризить. Очень неприятно! Это такой, знаете ли, дешёвый юмор. Не от хорошей жизни артисты и режиссёры прибегают к шуткам типа: «Ты голубой? Или не голубой? А я — сиреневый!». Брр-р-р…

– За пределами страны ваших героев принимают по-разному. Финны обожают Дядю Фёдора, в Америке популярна Шапокляк, японцы помешаны на Чебурашке. Почему так?

– В Америке более-менее популярны гарантийные человечки из моей старой повести — существа, которые живут в товарах, имеющих гарантийный срок, и попутно их чинят. Американцы — техногенная нация, любят всё пощупать руками. Гарантийные человечки для них — настоящий конструктор. А у финнов, как мне показалось, дети очень одинокие. Финны даже в собственной семье психологически разделены между собой и не любят сюсюкать. Приходишь к ним в гости — взрослые заняты каждый своим делом, а где-нибудь в углу сидит маленький несчастный мальчик, играет там, бедный, заваленный игрушками. А в моих книгах можно найти много разных интересных фокусов для родителей. Поэтому они с охотой читают их детям. И получается, эта книжка объединяет финские семьи.

– А японцы? Их любовь к вашему главному герою приносит вам какой-то доход?

– А как же! Сейчас они закончили очередную серию своего мультсериала с Чебурашкой. Регулярно привозят ко мне на согласование товары, которые выпускают с брендом Чебурашки — сумочки, игрушки, зубные пасты, фартуки, маскарадные костюмы и так далее. И очень удивляются, почему и у нас всего этого нет…

– Ну вот, а говорите, что вы человек небогатый…

– Да какое там! Мне приносят образцы товаров, за которые уже выплатили деньги вперёд — в виде аванса. Это не так уж и много. Но свой дом в Троицке (загородный дом в Подмосковье на 1200 кв. м с множеством комнат — прим. ред.) я построил на японские йены.

– Вы как-то сказали: «Если разбогатею, то создам свою мультипликационную студию». Как с этим?

– Увы, настолько я не разбогател. Студия стоит миллионы долларов. Мне до этого ещё далеко. Может быть, удастся сделать студию в рамках проекта «Успенский-Парк», который сейчас создаётся в Анапе по образцу музея Астрид Линдгрен в Швеции и парка «Страна муми-троллей» Туве Янссон в Финляндии. Для каждой моей книги там будет обустроен свой участок или аттракцион. Голубой вагон там может летать сверху вниз, крокодил Гена - путешествовать по Африке, Дядя Фёдор  - доить корову. Когда откроется, приходите подоить и вы!

Андрей Володин