Стоп-кадры нашей истории. В объективе - Брежнев, Сурганов, Беда, Машеров…

«Колбасный» конфликт

Говорят, дружеских отношений между Брежневым и Машеровым не было.

В те годы Беларусь производила мяса и молока на душу населения больше, чем Соединенные Штаты. Эшелоны с белорусской сельхозпродукцией регулярно шли на восток. Тем не менее прилавки в магазинах от Смоленска до Курил не ломились от съестного. Это бездонное, бесконечное пространство невозможно было заполнить только белорусским продовольствием. Однако Брежнев настойчиво требовал от Машерова увеличить объемы поставок. И однажды Машеров не выдержал: мол, всему есть предел - я не имею права оставить Белоруссию без продуктов! С тех пор между ними якобы установились весьма прохладные отношения.

Машеров был незаурядной личностью. И еще он был Героем Советского Союза - настоящим, боевым героем. По этому поводу в Минске в то время ходил такой анекдот. Пчела вьется над Золотыми Звездами Брежнева. Он машет руками, пробует отогнать назойливую пчелу и наконец умоляет: «Лети к Машерову, садись на его Золотую Звезду». Пчела отвечает: «Нет, у Машерова Звезда пахнет порохом, а у тебя — липой». Пожалуй, Брежнев Машерову завидовал... Однажды во время заседания Политбюро, стараясь как-то принизить Машерова, показал на него пальцем и сказал: «А теперь послушаем нашего артиста». Петр Миронович среагировал мгновенно: «Разве мы в театре абсурда?»

На фоне таких взаимоотношений и прибыл Брежнев в Минск с опозданием на четыре года. Накануне нас, маленькую группу фото-, кино- и телерепортеров, пригласили в ЦК партии на инструктаж. Велели быть в лучших костюмах. Все было расписано по минутам. Сначала - возложение венка к обелиску на площади Победы, потом - вручение Золотой Звезды Героя Социалистического Труда П.М. Машерову в здании ЦК, а вечером главные торжества - в Театре оперы и балета.

П.М. Машеров и Л.И. Брежнев в президиуме торжественного заседания.

Не для печати

Ровно в полдень кортеж сверкающих лимузинов прибыл на площадь Победы. Знатный гость шел рядом с Машеровым, впереди солдаты несли венок. Потом, как положено в таких случаях, Брежневу надо было поправить ленты на венке. Он нагнулся и с большим трудом, словно поднимая тяжелую штангу, выпрямился. Я щелкнул затвором фотоаппарата. Начальник охраны генсека Медведев о-очень даже выразительно посмотрел на меня...

Появление Брежнева в президиуме торжественного собрания вызвало гром аплодисментов. Все говорили о том, какой он замечательный ленинец, великий борец за мир во всем мире. И даже Петр Миронович, обращаясь к Брежневу, сказал: «Дорогой Ильич!» Брежнев расцветал, от удовольствия жмурился...

Наконец наступило время прикрепить к знамени города Золотую Звезду и орден Ленина. Брежнев подошел к знамени, начал прикреплять награды. Но… ничего у него не получалось. А помочь нельзя — не тот случай. Огромный зал затаил дыхание. Процедура затянулась до неприличия...

Наконец Леонид Ильич кое-как справился с задачей и облегченно вздохнул. Вздох облегчения прокатился по президиуму и залу. Раздались бурные аплодисменты.

Трагический узел

Кремль праздновал 70-летие Леонида Ильича Брежнева на широкую ногу. Со всего мира на юбилей собрались вожди братских партий. Разумеется, не с пустыми руками. Все знали, что генсек больше всего на свете обожает ордена. Гости в буквальном смысле слова встали в очередь, чтобы вручить ему высшие награды своих стран. Ах, как он радовался, получая очередной орден!

Кубинский лидер Фидель Кастро по какой-то причине не смог прилететь и вместо себя прислал своего брата Рауля. После того как отгремели все тосты в честь советского вождя, Рауль Кастро решил возвращаться домой через Брест. Ему хотелось увидеть легендарную крепость, побывать в Беловежской пуще - словом, отдохнуть от «кремлевских посиделок».

И вот мы на военном аэродроме в Мачулищах. Ждем высокого гостя. Среди встречающих - председатель Президиума Верховного Совета БССР Федор Анисимович Сурганов, командующий ВВС Белорусского военного округа, дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации Леонид Игнатьевич Беда. Рядом стоит, постоянно поглядывая на часы, Петр Миронович Машеров. Прилет почему-то задерживался. Все с тревогой наблюдают, как на аэродром опускается легкий туман, а в небе ни малейшего просвета. Только этого не хватало! Петр Миронович мрачно пошутил: «Товарищ Беда! Погода плохая, однако надо так посадить самолет, чтобы не было беды».

Рауль Кастро с женой прокатился по Минску, возложил венок к обелиску на площади Победы и остался очень доволен исключительным гостеприимством.

Из Бреста самолет Рауля взял курс на Кубу, а Сурганов и Беда в автомобиле поехали в Минск. По какой-то причине они отстали от машины сопровождения. Увидев, что милицейская машина уже промчалась, водитель встречного автобуса решил, что можно двигаться, и вырулил на встречную полосу. В этот миг и произошла трагедия. Сурганов и Беда погибли.

В Минске на площади Ленина был траурный митинг. Пришли тысячи людей, чтобы проститься и отдать последнюю дань уважения Беде и Сурганову.

 
Л. И. Беда и Ф. А. Сурганов в последние часы жизни.

Неожиданная посылка

Вышел из зала заседаний Кремлевского Дворца съездов. Вдруг вижу: в мою сторону шагают два важных человека, два премьера - глава правительства СССР Николай Рыжков и наш, белорусский, - Вячеслав Кебич. Никакой охраны, идут как обычные советские люди. Мой «Nikon» в работе, на уровне глаз, за пять секунд делаю десяток снимков. Знаю правило: если меня, фотокорреспондента, пустили в Кремль на очередной съезд народных депутатов, то я могу здесь фотографировать кого угодно и сколько угодно. Оба премьера подошли ко мне. Кебич - Рыжкову: «Это наш, из Минска, надежный, проверенный товарищ». Рыжков чуть-чуть, кончиками пальцев прикоснулся к аппарату и так дружелюбно спрашивает: «А фотографии будут?»

«Надеюсь, что будут, но абсолютной уверенности нет, потому что этот аппарат уже десять лет в работе, не исключаю, что может и осечку дать» - так я ответил премьеру, и это было чистой правдой.

Рыжков - Кебичу: «Как же так, Вячеслав Францевич, отправили человека на важнейшее мероприятие, а хорошим аппаратом не снабдили? Нехорошо!»

Кебич - мне: «Визитка есть?»

Мгновенно достаю из кармана две визитки, вручаю моим собеседникам.

Рыжков по-дружески хлопнул меня по плечу: «Поможем! Будет у тебя новый фотоаппарат!»

Эти слова, словно эхо, вылетели также из уст Кебича.

Мог поспорить с кем угодно хоть на бочку, хоть на цистерну пива, что Рыжков и Кебич через минуту забыли о своем обещании...

Через неделю вернулся в Минск, жизнь вошла в обычное русло. Стал забываться разговор с двумя премьерами. Вдруг - звонок от директора издательства Бориса Кутового. «Зайди ко мне, - говорит, - есть для тебя приятная новость». Через пять минут я был в его кабинете. Борис Александрович пригласил сесть и поставил передо мной посылку из Москвы, от Совета Министров СССР. В сопроводительном письме за подписью Н. И. Рыжкова было сказано, чтобы новенький фотоаппарат «Pentax» был передан Н. А. Амельченко.

Николай АМЕЛЬЧЕНКО,
фотожурналист