Эммануил Виторган: «Мы до сих пор сбрасываемся на гроб народным артистам»

- Сразу. И в отличие от некоторых моих коллег, которые гордо заявляют, что они не намерены сниматься в сериалах, я с гордостью говорю, что готов сниматься в том материале, который принесёт мне творческую пользу.

- Вы не понаслышке знаете многое о врачах. Ведь у вас самого в своё время тоже были серьёзные проблемы со здоровьем...

- Да, и поэтому я благодарен этим людям, которые появляются первыми. Порой очень неожиданно для меня. Я очнулся - а вокруг уже стоят медики с уколами - ребята со «скорой помощи». Я два раза едва не ушёл из жизни... В классе седьмом попал с очень несложной болезнью - аппендицитом, который перешёл в перитонит. Это был мощный удар для родителей: врачи уже сказали маме, чтобы она со мной попрощалась, и она пролежала со мной в больнице, в палате, все три месяца. А потом прошли годы, и у меня было много травм разного рода: и на съёмках на меня люди падали, и даже ноги ломали! Но вдруг проявилась болезнь сегодняшнего века - онкология. Проблема была с лёгкими. И меня вытащили. Моя супруга Аллочка изучила все медицинские книги. Иногда у меня возникало впечатление, что о моей болезни она знала больше, чем врачи. Пришлось приложить много усилий, чтобы я сегодня разговаривал с вами. Буду надеяться, что это было в последний раз, хотя... Бог троицу любит. Посмотрим...

- Говорят, когда вы заболели раком лёгких, именно Алла Балтер помогла вам выкарабкаться.

- Она бросила на это все силы! Но, к несчастью, по этой же болезни ушла. Её тоже прооперировали, она вернулась к работе, а через три года - опять... Всё, что возможно было сделать, было сделано, но увы. Когда мне позвонили ночью, сказали, что она уходит, я немедленно примчался и каким-то чудом удержал её, но на следующую ночь она всё равно ушла... Пережить это было очень тяжело.

- В тот сложный период вам помогала Ирина. Она теперь рядом с вами...

- Уход из жизни Аллочки, человека, с которым я прожил 30 лет, был окончанием и моей жизни. Мы с Аллочкой были хорошо знакомы с Иришей, и она помогала нам во время болезни Аллочки. Сначала ведь она лежала на Каширке, на двадцатом этаже, где не видела в окно ничего, кроме неба, и я договорился, чтобы её перевели в клинику, стоящую в лесу. Но это было за городом, а я машину не вожу. Тогда Ириша позвонила и предложила забрать её машину с водителем. Я этим предложением воспользовался. А после ухода Аллочки Ириша была очень тактична, и мало-помалу она просто втащила меня в жизнь, когда я уже не хотел жить. И вот видите, уже 12-й год она заботится и обо мне, и необыкновенно чутко относится к нашему с Аллочкой сыну Максиму.

- Знаю, что вы много лет не общались с дочерью от первого брака и именно Ирина помогла восстановить эту связь. Как ей это удалось?

- Аллочка этого не могла сделать, она была увлечена Максимкой и карьерой. А Ириша воссоединила нас. Я не знаю, как ей это удалось! Моя первая семья не заслуживала моего ухода. Я женился первый раз на однокурснице Тамаре Румянцевой, очень хорошей актрисе и очень хорошем человеке. Мы замечательно жили, и Ксюшка появилась. Но меня пригласили работать в Театр Ленин­ского комсомола в Ленинграде, и там я встретил удивительную женщину - Аллочку Балтер. И через какое-то время понял, что не могу дышать рядом с ней. Только тут я понял, что такое любовь! Но понимал, что не могу обманывать, потому что ребёнок всё чувствует. Я ушёл из семьи. И меня лишили возможности общаться с Ксюшей. И долгие годы я не мог восстановить связь. И вот Ириша всё вернула.

- А сейчас вы общаетесь?

- Более того: у меня же там двое внуков - внучка и внук. Я уже и прадед - внучка уже родила мальчика и девочку. Ксюша живёт на Валааме, она - директор Дома культуры. Радостно, когда есть возможность встретиться с людьми, пообщаться, обнять внуков. И у Максимки двое уже! И сам Максимка интересным человеком вырос. И это заслуга Аллочки (я очень много снимался тогда и очень много ездил), а Аллочка, к огромному сожалению, мало снималась, так как не могла выехать - на руках был маленький Максимка. А я, мало того что играл по 20 спектаклей в месяц, так ещё и успевал в трёх фильмах за год сняться. Но он очень похож на Аллочку: и внутренне, и внешне. И сегодняшний его вход в политическую жизнь страны был для меня очень неожиданным.

- А как вы отреагировали на то, что ваш сын вдруг заинтересовался политикой?

- Я слышал его выступления на Болотной площади. Он очень хорошо говорил по сравнению с многими, кто там был и кто сыпал проклятиями. Он как раз был очень сдержан и мудр в этом плане. А мне позвонили из Астрахани и попросили, чтобы я приехал туда и вошёл в команду Владимира Владимировича Путина. Сначала я отказался, потому что считаю: актёр не должен персонально за кого-то выступать, он должен проживать жизни людей. А потом я подумал и решил, что нужно согласиться. Максим был очень ошарашен тем, что я ему об этом не сказал. И все нам сразу стали звонить: мол, конфликт отца и сына. Ничего подобного! Я был очень горд за Максима. У нас даже никакой конфликтной ситуации не было. Мне просто по­звонил Максим и говорит: «Папа, а это правда, что ты едешь в Аст­рахань? А что же ты мне не сказал? Получается, я в это время вру всем, когда говорю, что папа не занимается этим». Я извинился, потому что не подумал оповестить его. А вообще я очень рад, что людям предоставили возможность высказать свою точку зрения. И это очень мудро.

- Эммануил Гедионович, как вам удалось на протяжении всей жизни окружать себя такими заботливыми женщинами?

- Я не знаю. (Смеётся.) Очень надеюсь, что достоин этого, потому что никогда не врал. Я всегда знал, что ближе всего и всех - это мои жёны. Родители были в другом городе. Не знаю, я совершенно нормальный человек. Бываю и вспыльчив, особенно в работе. Вот Аллочка это испытала на себе, но она была очень мудрая женщина. На плечах Иришки и её семья, и её племянница, которую она считает своей дочкой. Они же близнецы со своей сестрой, и у них одна дочь на двоих. У Иришки так сложилась жизнь, что, к сожалению, она не имеет возможности сейчас иметь детей. У нас есть задумки, может быть, усыновим ребёнка. Детей она обожает. Я уж не говорю о том, что при её образовании (а она скрипачка, окончила консерваторию) она настоящая бизнесвумен! Например, на её плечах наша химчистка. Иногда меня спрашивают: «Вы же артист, ну какая у вас может быть химчист­ка?!» «Я - главный пятновыводитель», - говорю шутя. Ничего на самом деле в этом не понимаю. И культурный центр буквально на её плечах. У нас в семье - я добрый, а Иришка всем мощно руководит. И я готов признать её своим главным руководителем.

- А как вы о ней заботитесь?

- Ну мы, мужчины, вообще менее заботливы, чем женщины. Так уж складывается физиологически, наверное. Но я ей очень благодарен за то, что она вернула меня в жизнь. И этот остаток моей жизни хочется как можно меньше её огорчать, потому что она заслуживает только доброго и благодарственного отношения. 

Эммануил Виторган, кадр из фильма "Рудобельская республика". Фото www.russianlook.com

- Эммануил Гедионович, не у каждого актёра есть свой культурный центр. Как вам удалось его создать?

- Не говорите! Все удивляются. По-моему, это единственный такой культурный центр. И программа у нас разнообразная - тут и спектакли, и музыкальные вечера, и премьерные показы кинофильмов, в том числе долго «пролежавших на полках», и юбилеи у нас справляют, и дни рождения! А сколько свадеб мы сыграли! Я очень люблю творческие вечера свои и своих коллег - актёров театра и кино, потому что только там можно сказать то, что думаешь. А получилось это так: я почему-то попал в список людей, которых приглашают на все государственные праздники в Кремль, но понятия не имею почему. На одном из праздников к Лужкову выстроилась огромная очередь - все с прось­бами к мэру. А я спокойно стоял в стороне. Он уже уходил и, проходя мимо, поднял на меня глаза. А я сказал: «Юрий Михайлович, мне ничего не надо». Он говорит: «О, дайте мне выпить с ним!» Потом мы встречались с ним на разных государственных праздниках, здоровались. И вот как-то встретились в Казахстане, на открытии Театральной площади в Астане, и я ему говорю: «Юрий Михайлович, у нас в Москве тысячные залы, но нет помещения, где люди могли бы пообщаться, познакомиться и потом помогать друг другу»... Прошло года полтора, я уже забыл и не мечтал об этом клубе, а потом вдруг раздался звонок: «Выбирайте помещение». Мы нашли место на Остоженке. Место замечательное, но, когда зашли вовнутрь, там всё было прогнившее. Абсолютно всё - полы, потолки, перекрытия. Поэтому, чтобы сделать ремонт, пришлось продать наш загородный дом, сдать квартиру. Мы и до сих пор это делаем, потому что культурный центр большой и всё это нужно оплачивать. Не знаю почему, но мы не умеем просить денег, хотя у нас очень много знакомых, среди них есть и банкиры, которые посещают сейчас этот дом. Приходится всё делать на свои средства. Поэтому сегодня иногда даю согласие сниматься там, где раньше никогда не дал бы согласия сниматься. И краснею, и потею, когда делаю это, но я не хочу уходить из жизни в нищете. То, что происходит с моими коллегами, - это ужасно! Мы до сих пор сбрасываемся на гроб народным артистам. Это беда. И то, что на культуру отводится такой маленький процент бюджета, отражается и на отношении людей друг к другу. Для меня, как и для каждого человека, очень важно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, как говорил Островский. 

Фото Сергея Иванова, «AиФ»

О возрасте

- Я сейчас в том возра­сте, когда мне не предлагают роли, как раньше. Я же пожилой... (Смеётся.) Кошмар! Совершенно не ощущаю себя пожилым! Представляете, мне 72 года! Иногда думаю: «Откуда? Когда я успел столько прожить?» Когда-то сам смотрел на людей в этом возрасте, и они мне казались такими пожилыми, а сейчас смотрю на себя в зеркало и думаю: «Вроде не такой, каким я представлял себя в эти годы!»

О семье

- Я очень везучий человек, у меня замечательная семья - все одесситы. Мы всегда жили очень скромно. Дедушка прожил до 99 лет, и всё собирались на 100-летие. И надо ж такому случиться: в это время его дом в Одессе решили сносить, и ему дали квартиру в новом районе, а дедушка уже плохо видел, спот­к­нулся, сломал шейку бедра и ушёл из жизни. Он из 99 лет 85 проработал токарем на Одесском молочном комбинате. Мы когда со старшим братом приезжали туда на каникулы, он брал нас к себе на комбинат, а там можно было целый день есть мороженое. Естественно, домой уже возвращались с ангиной. А мама какая чудесная у меня была! Меня в семье за девочку держали. Я плакса был в детстве, не то что брат. Ему за меня часто влетало.

О курении

- Никогда не пытался бросить курить, мой организм сам отказался во время болезни и операции на лёгких. И лет 16-17 я не курил. Не закурил даже, когда Аллочка ушла из жизни. А потом, просто сидя в компании с ребятами, закурил - и всё, не могу остановиться. Иришка первое время просто плакала. Врачи, которые вытащили меня из онкологии, говорили: «Бросай курить! Выпивай лучше!» А я никак не могу остановиться. Мне и электронные сигареты предлагали. Я их попробовал, но толку никакого не почувствовал - дым только идёт, и всё.