Большой Барьерный риф. Вокруг света вместе в "АиФ"

Сейчас уже и не вспомню, каким ветром меня занесло в Австралию. Перелет был очень долгим: сначала из Москвы в Дубай, потом - в Сингапур и оттуда после  дозаправки - в Брисбен. Это уже Австралия.

В салоне самолета мое место было у прохода, а напротив меня слева сидели две женщины. Не молодые, но симпатичные и очень ухоженные. У обеих перманентные завивки, свежий маникюр, разноцветные бусы из каких-то прозрачных камешков, красивые украшения на пальцах, слегка потревоженных артритом. Обе - в голубых джинсах, кроссовках и легких свитерах.

Летели мы долго, часов 14. Я разговорился с той женщиной, что сидела ближе ко мне. Она мне рассказала, что ее зовут Николь, а женщину рядом — Амелией, они австралийки и очень любят путешествовать. В тот день они возвращались домой после десятидневного вояжа по Объединенным Арабским Эмиратам.

Их предки очень давно жили в Польше, а потом переехали в Брисбен, где занялись продажей австралийских опалов. Так и прижились на далеком континенте. Путешествуют они вместе уже много лет и успели посмотреть почти весь мир.

После полуторачасовой беседы я не удержался и все же задал ей вопрос, ответ на который беспокоил меня во время нашей беседы.

Я  извинился и спросил:

— Скажите, а сколько вам лет?

Женщина, ничуть не смутившись, улыбнулась и ответила:

— Вчера исполнилось 72 года. Накануне вылета мы с моей мамой всю ночь провели в ночном клубе в Дубае, отмечали мой день рождения. Поэтому она и задремала в полете.

Моя собеседница взглядом указала на свою попутчицу.

Я оторопел. Если женщине, с которой я разговаривал, 72 года, то ее маме, получается, как минимум 90? Мне срочно захотелось попасть в страну, где 90-летние жители находят средства и силы летать по всему миру.

Тем временем Амелия открыла глаза, повернула голову в мою сторону и, улыбнувшись, сказала:

— Молодой человек, не верьте моей дочери. Я вовсе не сплю. Я просто вспоминаю вчерашнюю вечеринку, на которой я танцевала с шикарным мужчиной.

И мечтательно добавила:

— Мне кажется, он был шейхом.

Самолет благополучно приземлился в Брисбене.

Прощаясь с соседками, мы обменялись адресами. Они приглашали меня к себе в гости, но, к сожалению, принять приглашение не представлялось возможным. В тот же день я должен был улететь в Кернс.

Этот город расположен на северо-востоке материка в штате Квинсленд на побережье полуострова Кейп Йорк в заливе Святой Троицы, названном так еще капитаном Куком.

Из этого города проще всего добраться до уникальнейшего места на Земле — Большого Барьерного рифа. Именно по этой причине около миллиона туристов со всего мира ежегодно приезжают сюда.

Стимулом для  развития города в конце  XIX века послужило обнаружение здесь золотоносной жилы. Этой находкой природа явно подшутила над людьми: золота здесь оказалось очень мало, а искателей приключений - много. Правда, те, кто пытался найти золото, нашли здесь крупнейшее месторождение олова, а чуть позднее благодаря очень теплому и влажному климату стали выращивать сахарный тростник.

Кернс - городок небольшой, в нем проживают около 50 тысяч жителей. Несколько центральных улиц, на зданиях висят всевозможные рекламные  щиты многочисленных туристских агентств, множество кафе открытого и закрытого типа, отели разного уровня: от дорогих апартаментов до дешевых ночлежек.

Большой Барьерный риф, или, как его здесь называют, Великий Коралловый, находится в западной части Тихого океана. Образовался он, по мнению ученых, не так давно — около 8 тысяч лет назад.  Территория его сопоставима по площади с  территорией всей Великобритании. Он состоит из нескольких сотен разновидностей твердых и мягких кораллов, которые, разрастаясь, подходят к  самой поверхности глубокого Тихого океана, а в некоторых местах даже образуют острова. Богатый животный мир коралловых рифов — неисчерпаемый материал для океанологов и просто для любителей природы. Это не удивительно: гряда насчитывает более 2900 отдельных подводных рифовых скал и почти 900 островов в Коралловом море.

Я зашел в первое попавшееся туристское агентство и спросил, как мне добраться до рифов. Мне ответили, что быстро - за 15 минут и 300 долларов на вертолете, а дешево и не торопясь - за 2 часа на катамаране.

Выбрав, естественно, второй вариант, я уже через полчаса сидел на палубе скоростного океанического судна, берущего на борт до трехсот человек.

До рифов - чуть больше 60 км. Катамаран мчится по темно-синим водам океана, иногда на большой скорости врезаясь в волны и окатывая пассажиров с головы до ног солеными брызгами.  Параллельно его курсу летят чайки и бакланы, словно провожая людей в  путешествие.

Рядом со мной сидит компания молодых парней из Англии. Разговариваю с одним из них, рыжим, очень похожим на принца Гарри. Тот спрашивает меня:

— Ты откуда, ковбой?

— Я из Беларуси, принц.

Тот улыбается, давая понять, что не только мне он напоминает наследника короны Британской империи.

— А почему ты один? Где твои друзья из Беларуси?

Тут я пытаюсь выдержать паузу, оглядываюсь по сторонам и понимаю, что уже не видно ни берега, ни белоснежных яхт, ни птиц над волнами. Только океанское безмолвие. А катамаран тем временем швартуется к платформе, надежно укрепленной сваями на окаменелых кораллах.

«Принц» так и не дождался ответа, будто понял, что мне трудно двумя словами ответить ему, или решил, что я не силен в ненормативной английской лексике.

Сказать о Большом Барьерном рифе всего лишь "уникальный" равносильно тому, что  не сказать о нем ничего или, хуже того, отвесить дежурный комплимент, используя первое попавшееся  прилагательное. Он изумительно красив, он неподражаемо загадочен, он таинственен в своих глубинах и очень опасен. Аквалангисты, погружаясь в океанические воды, рискуют быть атакованными тигровыми акулами, которые в немалом количестве рыскают в этой акватории в поисках завтрака. Поэтому,  перед тем  как разрешить людям плавание у рифов с аквалангом или просто с маской и трубкой, над платформой долго кружит вертолет, пилот которого внимательно осматривает окружающие воды и в случае обнаружения опасных рыб подают сигнал красной ракетницей.

Надев акваланг, я спустился под воду.

У тех, кто плавал в Красном море, погружение в Тихий океан поначалу может вызвать разочарование: у берегов Египта и рыб вроде больше, и цвета их кажутся ярче. Но только когда осознаешь масштаб увиденного, величие этого чуда света становится понятным.

Наплававшись вдоволь, вернулся на платформу. Я зашел в бар, работающий на катамаране, чтобы выпить воды, и там встретил компанию уже знакомых мне англичан. Они не ныряли под воду вместе со мной, а просто поплавали в океане с маской. «Принц Гарри», увидев меня, призывно замахал руками и прокричал на весь Тихий океан:

— Эй, ковбой! Полетели с нами на вертолете над рифами? Для единственного белоруса на этой посудине — бесплатно!

Последнее слово было ключевым, и минут через двадцать мы поднялись в воздух над Великим Коралловым рифом.

С высоты птичьего полета океан показался  иным: в нем отражалось солнце, порою казалось, что в каждой его капле жил отдельный солнечный луч.  Водная поверхность блестела, словно серебряная фольга, зеленые и светло-бурые островки рифов создавали иллюзию их неземного происхождения, а на мелководье, словно на океанический берег, накатывались  бирюзовые волны, превращаясь в белую кружевную пену.

Полет был недолгим, около получаса. Благополучно приземлившись на платформу, мы вернулись на катамаран, который уже готовился к отплытию.

Команда судна, прежде чем отправиться в обратный путь, всех пассажиров несколько раз пересчитала, чтобы, не дай бог, не оставить никого в океане. Происходило это так: сотрудники компании рассредоточиваются по обеим палубам и прекращают всякое движение пассажиров, словно в детской игре «замри». В это время с разных сторон в определенном порядке, отличном друг от друга,  два человека  пересчитывают людей. Подобную процедуру повторяют дважды, и, если результаты подсчетов сходятся, судно берет курс на материк. Разомлевшие после сытного обеда пассажиры устраиваются поудобнее, не обращая внимания на то, что персонал катамарана  к этому времени размещается в проходах палуб, облачившись в гигиенические перчатки и вооружившись пакетами и салфетками. Они-то знают, что сейчас у многих пассажиров начнутся приступы морской болезни, и им нужна будет помощь...

К вечеру, когда уже смеркалось, катамаран причалил к берегу. Тихий океан казался не таким уж и тихим.

Минск - Брисбен