Куда улетают фламинго? "Вокруг света вместе c "АиФ"

Никогда не думал, что могу испугаться какой-то обезьяны.

Случалось, и крокодилов гладил по хребту, и льва за ухом чесал, и ядовитых змей ловил, и к горным гориллам в горы Вирунга поднимался. А встреча на узкой дорожке с африканским бабуином в тот момент ввергла меня в ступор, и, когда он показал свои пятисантиметровые желтые клыки и поднялся на задние лапы, я серьёзно пожалел о вечерней прогулке.

Мы несколько секунд стояли друг напротив друга на расстоянии шести-семи метров. Его оливково-серая шерсть, переливаясь в лучах заходящего солнца, вздыбилась на загривке, он негромко, но грозно зарычал. Скорее всего, у него не было желания нападать на меня, хотя для него это не составило бы труда. Он просто хотел, чтобы я уступил дорогу, таким образом давая мне понять, кто здесь хозяин. Но сойти с узкой дорожки в траву по пояс тоже было небезопасно: там могли быть змеи — черная мамба любит спать на земле.  Я нашел в кармане фонарь, достал его и направил яркий луч в глаза бабуину. Примат, внезапно ослеплённый, явно не ожидал от меня такой выходки, недовольно рыча, повернулся и исчез в ближайших зарослях. Я же, не осмелившись продолжить прогулку, вернулся назад.

Эта встреча произошла у берега самого высокогорного в Кении озера Накуру, где нам в очередной раз хотелось увидеть колонии розовых фламинго, прилетающих сюда со всей Африки выращивать птенцов. Озеро находится в одном из ущелий Великой рифтовой долины, которая тянется через весь африканский континент от Эфиопии на севере до Мозамбика на юге. Накуру со всех сторон окружено крутыми лесистыми горами и скалами, а вулканические источники насытили воды озера содой.

Здесь нет ни крокодилов, ни бегемотов: им щелочная среда не по душе. Зато именно такие условия стали идеальными для нескольких видов рачков, личинок насекомых и некоторых водорослей. Собственно говоря, только они и представляют полный спектр природной беспозвоночной фауны этого озера и составляют основной рацион фламинго.

Фламинго — удивительные птицы. Среди класса пернатых у них нет ни одного родственника. Они грациозны и великолепны. Для продолжения рода не вьют гнезда, а парами уединяются неподалеку от озера. Там, вдали от чужих глаз, выращивают птенцов. Те появляются на свет совершенно белыми, как полярный снег. Но благодаря питанию красными водорослями, которые приносят в клювах их родители, оперение малышей начинает быстро розоветь, и дней через десять они уже самостоятельно перелетают на озеро.

В последний раз мы были здесь три года назад. Тогда сотни тысяч фламинго слетелись на Накуру, и поверхность озера была едва различима из-за непрерывно движущихся розовых птиц. Изогнув длинные шеи, они чистили перья, иногда ненадолго взлетали, но чаще неспешно брели вдоль берега, склонив голову с нелепым клювом, и что-то полоскали в мутной воде.

Через их загнутый клюв, приспособленный для сбора пищи, проходит вода. Мелкие роговые пластины, которыми снабжены края языка, словно фильтры, задерживают мелких рачков и планктонные водоросли. В них-то и содержатся протеин и бета-каротин, окрашивающий перья птиц. И чем больше водорослей они съедают, тем ярче этот оттенок.

Утром мы поехали к озеру, предвкушая скорое свидание с фламинго. Дорога петляла по лесам национального парка. На опушках и полянах паслись зебры и антилопы импала. Вдалеке черными точками виднелись дикие буйволы, на одной из полян что-то делили грифы и птицы марабу. Все было как обычно. По крайней мере, та же картинка, что и три года назад. Недалеко отсюда, километрах в тридцати пяти, проходит экватор. Местные жители утверждают, что в этих краях не бывает осени, не бывает зимы, как, впрочем, и других времен года. Здесь время, похоже, остановилось: всегда в 6 часов утра - рассвет, всегда в 18 часов вечера - закат.

Но, подъехав к озеру, мы не узнали его: там не было фламинго. Очень далеко, так, что разглядеть можно только в бинокль, на середине водоема едва виднелись не более двух десятков птиц. Наши проводники объяснили, что за последние два-три года уровень воды значительно поднялся, состав ее стал иным, и кормовая база для розовых фламинго исчезла. Птицы улетели на другие африканские озера. Было немного грустно. Мы видели, что дороги, по которым проезжали три года назад, находятся под водой, а в некоторых местах дорожные указатели торчат над поверхностью водоема, как бакены на морском фарватере.

Не радовали глаз даже огромные белые пеликаны, которые плескались на отмели и ловили солеустойчивую рыбу телапию из семейства цихлид, которую работники парка специально запустили в Накуру, чтобы удержать здесь хотя бы этих птиц.

Нам показалось, что природная идиллия нарушена. Кому-то, особенно тем, кто был с нами впервые, было жалко потерянного времени, кому-то - средств, потраченных на путешествие. Они рассчитывали увидеть стаи фламинго, которые порою насчитывали до полумиллиона особей. Но природа живет по своим законам и нечасто сверяет их с нашими планами. Да и люди тоже, бывает, срываются с насиженных мест и перемещаются в пространстве в поисках лучшей доли, счастья или более сытной «кормовой базы».

Мы отъехали от озера и остановились на высокой скале, с которой еще раз посмотрели на Накуру. Затопленные зонтичные акации и их отражения в тихой воде напоминали буддийские мантры, в которых, казалось, была зашифрована тайна изменения водоема. Может быть, следствие долгих дождей, может быть, всемирного потепления и таяния ледников, а может быть, и грехов человеческих.

Но от философских размышлений и витания в облаках мы очень быстро вернулись к реалиям: послышался громкий крик рейнджера, который палкой и булыжниками старался отогнать от нашего джипа нескольких бабуинов, - они пытались проникнуть внутрь автомобиля, чтобы найти что-нибудь съестное. Не беда, если они утащат пакеты с продуктами, хуже, если украдут фотокамеру или сумку с документами. Размахивая руками и громко крича, мы побежали на помощь рейнджеру. Обезьяны, возможно, среди них был и мой вчерашний знакомый, увидев надвигающую угрозу, поспешно ретировались. Бабуин, надо отметить, - крайне опасное животное, порой не знающее страха и не прощающее обид. Вот и сейчас мы были уверены, что они не ушли далеко, а наблюдают за нами из ближайших зарослей, чтобы, выждав момент, нанести еще один визит.

Но испытывать судьбу больше желания не было. Мы сели в джип и поехали по парку искать львов.

В окрестностях озера Накуру проживают несколько львиных прайдов, которые облюбовали холмы и возвышенности долины. Вот и сейчас они лежали под тенистым деревом, и мы долго наблюдали за ласками и нежностью по отношению друг к другу этих свирепых животных. Они настолько интересны, что я давно уже сомневаюсь в том, что их эмоциями движет только инстинкт и что чувства присущи только людям.

Вечером я все же отважился и снова пошел к озеру.

Было удивительно тихо. Тени стали длиннее и багровое солнце приближалось к горизонту. Я стоял на небольшой возвышенности и смотрел на необычайно красивый закат.

Солнечные лучи, словно мощные прожекторы, пробивали легкие облака и благодатным светом спускались на землю. Я вспомнил, что три года назад здесь розовым было все: берега, окаймленные широкой розовой лентой из сотен тысяч птиц, вода с отражающимся в ней  розовым оперением, зонтичные акации, подсвеченные закатным светом. Даже легкий ветерок, освежавший воздух, казалось, был розового цвета.

Но я уже не сожалел о том, что фламинго куда-то улетели. Возможно там, где они сейчас, кто-то другой, не я, стоит на берегу другого озера, смотрит на них впервые и радуется увиденному.

Когда я вернулся в свой город, была уже зима. Я ехал из аэропорта мимо заснеженных полей, по которым не так давно чинно прохаживались важные аисты. Куда они улетели? Наверное, в Африку, куда же еще?  Ведь там не бывает ни осени, ни зимы. Как, впрочем, и других времен года.

Кения – Накуру – Минск