Вкусный Узбекистан. Самаркандская самса

Из Ташкента в Самарканд ехали автобусом. Водители и сопровождающий нас гид Джамиля (ударение на букву «И») предупредили, что дороги в Узбекистане пока еще находятся в стадии восстановления и оставляют желать лучшего. В действительности оказалось не так уже и плохо: видимо, не знают они, какие дороги в Украине и в российской глубинке, например.  По дороге говорили с гидом об особенностях жизни в современном Узбекистане, о традициях и обычаях многонационального народа страны, о проблемах в экономике и, конечно же, о великолепной узбекской кухне. Когда же речь зашла о самсе, то где-то уже под Самаркандом автобус остановился в маленьком городке у небольшого кафе. Здесь нас обещали угостить этим, пожалуй, самым популярным во всей Средней Азии, после простой лепешки, кулинарным изделием из теста.

Во дворе заведения разогревали тандыр, похожий на огромный глиняный кувшин с открытым горлом. Около него уже колдовал тандырщик: подкладывал в огонь сухие ветки и мелкие дрова и периодически заглядывал внутрь сосуда, чтобы проверить, достаточно ли жара в печи.

Увидев нас, он обернулся в сторону кухни и что-то крикнул. Из двери, прикрытой прозрачной занавеской, вышла женщина. Она несла на подносе накрытую белой салфеткой самсу. Тандырщик взял у нее поднос и поставил рядом с печью. Потом выпрямился во весь рост, посмотрел на нас и его лицо расплылось в беззубой улыбке.

- Ну что, дорогие гости, меня зовут Мурат. Хотите попробовать настоящую самаркандскую самсу? – спросил он, не переставая при этом улыбаться. И, не дожидаясь ответа, продолжал:

- Знаете, как перевести на русский язык слово «самса»?  Нет, не надо открывать ваши интернеты, чтобы найти перевод, там его нет. Там написано, что это мясной пирожок. Когда я это читаю, у меня душа морщится, как яблоко на морозе. Самса – это настоящая философия, это, если хотите, диалог теста и мяса, это – радость, это – как счастливый брак, это – как рождение ребенка, это… да что там долго говорить? Давайте пробовать.

Он убрал салфетку с подноса, и мы увидели белые мучные колобки самсы, готовые к запеканию.

- Тесто для этого чуда мы делаем слоеным, обязательно добавляя в него расплавленный курдючный жир молодого барашка. Вымешиваем долго и тщательно, чтобы оно дышало. Начинка же состоит из мяса, лука, специй и, опять-таки, курдючного сала. Я смотрю, кто-то из вас при словах «жир» и «сало» разочарован. Но, друзья мои, поверьте, мой дедушка кушал самсу каждый день, и ему сейчас 117 лет, моему папе 80 лет, он кушает самсу каждый день и живет полноценной жизнью. Мне 60 лет, 35 из которых я готовлю самсу и не знаю, с какой стороны у человека находится печень. Это не тот жир и не то сало, которое засоряет сосуды, наоборот, эти продукты делают их гибкими и эластичными – никакая бляшка на задержится. Сосуды засоряются от лени, от невежества и от зависти. А когда кушаешь самсу, а тем более готовишь ее, то и поработаешь в удовольствие, и покушаешь с радостью. Ну а если кого-то еще и угостишь, можешь приплюсовать еще один счастливый день к своей жизни.

Он аккуратно взял один колобок, с одной стороны сбрызнул его водой и приложил к разогретой внутренней стороне тандыра. Тот прилип. Потом - второй, третий, четвертый и так, пока поднос не опустел.

- Но мы никогда не делаем много самсы,  - он опять улыбался. – Потому что это очень вкусно. А если мы будем кушать ее много, станем вот такими… большими.

И он показал на меня. Я, в свою очередь, тоже улыбнулся.

Тем временем колобки в тандыре зарумянилась. Мурат нежно, как новорожденных детей из кроватки, вытаскивал готовую самсу из тандыра и аккуратно раскладывал на поднос. Потом взял одну и разломил на наших глазах. А оттуда, как из вулкана, выплыло облако ароматного пара и, как драгоценные сокровища в шкатулке, показались кусочки сочного мяса и прозрачного распаренного лука. Надо ли теперь рассказывать, насколько это было вкусно и как трудно было остановиться?

К вечеру добрались до Самарканда. Когда приехали, было уже темно. Нас расселили в прекраснейшем «Президент- Отеле» в центре города рядом с памятником Амиру Тимуру. Поужинали в «Узбекском доме», и я, не распаковывая дорожную сумку, пошел в ночной город.

Я очень люблю ночные города. Они совсем не похожи на своих дневных братьев-близнецов. По ночам, когда люди расходятся по домам, они тоже засыпают. И порой одинокому ночному прохожему удается подсмотреть городские сны.

Я остановился у памятника Амиру Тимуру. Тимура в современной литературе чаще всего называют Тамерланом. Его вспоминают как умного правителя, храброго воина, хитрого дипломата и смелого мужа, решившегося жениться на ханской дочери Биби Ханум.

Мне пришлось в первые же секунды признаться себе в своем невежестве. Оказывается, Амир Тимур – это не имя и фамилия, амир -это должность, или, точнее сказать, звание или титул, а Тимур - первая часть имени Тимур ибн Тарагай Барлас. Историческая личность, без которой и Самарканда как такового не было бы. Именно с этого города, объявленного столицей ханства, Тимур начал строительство великого централизованного государства.

Я не знал, в какую сторону мне идти дальше. Посмотрел на компас и просто пошел  по дороге на восток. Через пару сотен метров справа я увидел красивое сооружение с великолепным куполом и двумя минаретами. Подошел ближе и прочитал табличку: «Мавзолей Гур Эмир».

Неужели это тот самый мавзолей, где находится могила Тамерлана, о котором так много написано?

Ничего, завтра все узнаю, решил я, и пошел дальше по ночному Самарканду. На улицах города было тихо и очень спокойно. Одинокие узбеки, которые шли мне навстречу, увидев меня, почему-то старались перейти на другую сторону улицу, а таксисты, все как один на белых «Матисах», предлагали подвезти «в любое место за 1 доллар».

Я шел пешком. Практически один в спящем городе. На перекрестках, правда, дежурили посты ДПС, и «зеленые человечки» (вся милиция в Узбекистане носит зеленую униформу) вежливо здоровались со мной и интересовались, не нужна ли им моя помощь. Я благодарил их и шел дальше.

Километра через полтора справа от дороги я заметил свечение. Подойдя ближе, сквозь не опавшую еще листву деревьев я увидел красивейшую площадь с тремя величественными медресе и минаретами.

Я понял: ночная дорога на восток привела меня на площадь Регистан, столь узнаваемую по многочисленным открыткам и фотографиям. Со всех сторон площадь подсвечивалась разноцветными прожекторами. Это было невероятно красиво, и я решил непременно вернуться сюда следующей ночью со своими попутчиками.

Было уже поздно.

Возвращаться в отель пешком, если честно, было лень. Я подошел к краю дороги, и через полминуты около меня остановились несколько «Матисов». И тут я вспомнил, что, выходя в город, я не взял с собой ни денег, ни документов.

- Извините, друзья, - обратился я сразу ко всем водителям белых автомобилей. – К сожалению, я вынужден идти в отель пешком. Деньги в номере забыл.

- А ты откуда, брат? – спросил кто-то.

- Из Беларуси, - ответил я.

- Садись, брат, мне по пути. Хорошая страна Беларусь, у меня там девушка знакомая живет. Инессой ее зовут. Может, знаешь? Красивая такая.

- Да вряд ли, у нас все девушки красивые, - улыбнулся я.

- Ладно, поехали.

Я сел в крохотный для моих размеров автомобиль и через 5 минут был у отеля. Хотел подняться в номер и принести таксисту денег, но парень отказался. Наверное, Инессу из Беларуси вспомнил.

Засыпая, я видел синие купола Регистана и залитую солнцем главную площадь Самарканда.

Проснувшись, я первым делом посмотрел в окно. Серые облака нависли над вчера еще солнечным городом. Шел дождь. Мелкий, но, кажется, на весь день.  Я вспомнил, что где-то читал слова Тамерлана о столице своего государства: «Над Самаркандом всегда будут голубое небо и золотые звёзды». Ну не мог Тамерлан ошибаться и вряд ли говорил о погоде, подумал я и поехал с группой на экскурсию.

Официальное знакомство с городом началось с того памятника Амиру Тимуру, у которого я стоял ночью и который указал мне путь на восток. Потом мы проехали к мавзолею Гур Эмир, который был построен Тамерланом в память о безвременно ушедшем в мир иной внуке. Но волею судьбы он сам оказался похороненным здесь. Несмотря на ненастье, купол мавзолея блестел ярко-синим цветом, и казалось, что сквозь осенние тучи пробивается золотой свет далеких звезд. Тогда я и понял, о чем говорил Тамерлан.

От мавзолея мы проехали к промокшей площади Регистан. Людей, желающих прикоснуться к величию этого архитектурного совершенства, было немало. Я давно заметил, что люди делятся на две категории: одни мокнут, а другие гуляют под дождем.

Внутренние дворики современных медресе отданы торговцам и ремесленникам. Исторически это правильно. С 1-го века н.э. это площадь и была предназначена для торговли.

А уж как умеют торговать узбеки – это надо видеть! Не зря в народе говорят: когда в узбекской семье рождается ребенок, ему медом мазали ладошку, чтобы деньги прилипали, и немного меда клали на язык - чтобы говорил сладко, расхваливая свой товар.

От площади по хорошо отреставрированной улице мы прошли к мечети Биби Ханум.

Биби Ханум была главной и любимой женой Тамерлана. Она, дожидаясь своего благоверного из похода, и построила эту мечеть, которая до сих пор остается самой большой во всей Средней Азии. Но, говорят, построить-то построила, а с архитектором рассчиталась поцелуем. Тамерлан, узнав об этом, разгневался и выгнал Биби Ханум, позволив ей взять с собой самое дорогое, что у нее есть. Та, не будь по рождению ханской дочерью, опустив глаза, сказала, что самое дорогое для нее – это ее законный муж. Такого хода Тамерлан не ожидал и простил жену. А вот судьба архитектора осталась неизвестна.

Во дворе мечети установлена огромная подставка для чтения Корана. По местному обычаю молодые пары, мечтающие о продолжении рода, должны несколько раз обойти вокруг неё: по часовой стрелке – к сыну, против часовой – к дочери. Я подошел к этому знаковому месту и стал  кружить вокруг него: сначала по часовой, потом – против. Торговец глиняными свистульками долго смотрел на нарезаемые мною круги, а потом сказал:

- Брат, ты-то зачем ходишь? Тебе сколько лет, забыл?

Я ответил:

- Это я себе внука и внучку нахаживаю.

Торговец улыбнулся:

- Купи свистульку. Внуков дождешься - подаришь им.

Я подошел к нему ближе:

- А ну-ка покажи, что ты можешь насвистеть из этих глиняных лебедей и уток.

Тот поднес свой товар ко рту и стал насвистывать унылую мелодию из двух с половиной нот. В такт мелодии раскачивал головой и даже притопывал ногами, от чего количество нот не увеличивалось.

- Ну- ка дай мне, я попробую.

Свистеть, без преувеличения, я умею хорошо. Поднеся игрушку к своим губам и закрывая рот так, чтобы не было видно, что свисток тут ни при чем, я насвистел ему часть Турецкого марша Моцарта. Тот изумленно замолчал. Замолчали экскурсоводы, туристы, остальные торговцы. Молодожены остановились на полпути в своих магических кругах. Многие выстроились в очередь за покупкой волшебного свистка.

Я смеялся. Продавец тоже. Он почесал за ухом и сказал:

- Возьми эту «волшебную флейту» в подарок. От чистого сердца.

Ну как же можно было отказаться от такого подарка?

Вышли из мечети. Рядом в ней рынок. Возле входа старенькая седая бабушка торговала пуховыми платками из козьей шерсти. Совсем недорого.

- Сынок, купи у меня платок. Он такой хороший! Я обманывать не буду.

Ну как не купить?

Во время ужина я пригласил своих товарищей пойти к площади Регистан, чтобы посмотреть ее в лучах прожекторов.

Уже знакомой мне по прошлой ночи дорогой мы прошли по ночному городу. Какого же было мое удивление, когда я увидел, что огни на ней не горят и все то великолепие, которое я ожидал увидеть и показать друзьям, тонуло в ночи, а серые стены медресе отбрасывали мрачные тени прошлого.

На площади дежурили два "зеленых человечка". Я попросил друзей подождать меня и направился к ним. Подойдя ближе, стал объяснять, что мне очень нужно включить прожектора на площади, а то мои товарищи решат, что я все напридумывал про прошлую ночь. Человечки слушали меня внимательно, а когда я закончил, один из них спросил:

- Закурить есть?

Я достал пачку сигарет и отдал им. А дальше - молчание. Я повторил свою просьбу. Тот, который просил закурить, по-узбекски что-то сказал по рации. Неподалеку в каком-то служебном помещении открылась дверь. Оттуда вышли двое в штатском и направились ко мне. Судя по походке, к штатским они имели очень косвенное отношение. Один из них подошел ко мне и спросил:

- Что вы хотите? Эти милиционеры не понимают русского языка.

Милиционеры, не говорящие по-русски, уже курили мои сигареты.

Я начал говорить снова. Мой спич длился минут пять. За это время я вспомнил краткую историю дружбы наших народов, развитие взаимовыгодных контактов между Беларусью и Узбекистаном, показал редакционное удостоверение и членские карты двух творческих союзов, фотографии детей на телефоне, белорусские деньги и даже рассказал им пару свежих анекдотов.

Штатский выслушал все очень внимательно, после чего сказал, что ему надо позвонить, и исчез за железной дверью. Через пару минут он вернулся и сообщил:

- Хорошо, но только на 10 минут.

Я ликовал. Но, не подавая виду, сердечно поблагодарил его и пригласил в Минск.

Через минуту вся площадь Регистан была залита огнями. Я смотрел, как радуются мои товарищи, увидев башни минаретов, выхваченные светом прожекторов из темноты, и подумал: вот интересно, смог бы я в своем городе упросить людей в штатском включить прожектора на площади Независимости|? Очень сомневаюсь.

Утром мы выезжали из Самарканда в Бухару. По пути я попросил остановить автобус возле того кафе, где нас угощали самсой. Я подошел к тандырщику и спросил:

- Скажи, Мурат, а как сделать, чтобы самса была действительно вкусной?

-  Не забудь положить в мясо зиру, - ответил тот и хитро прищурился.

Я достал из кармана свисток, подаренный мне вчера в мечети и насвистел ему песню «Учкудук – три колодца»

Тот рассмеялся и добавил:

- А еще надо быть узбеком и очень любить Самарканд.