Михаил Пореченков: «Мы боимся тратить себя, открывать своё сердце»

Чей «Чернобыль» лучше?

Игорь Карев, «АиФ»: Михаил, кинофестивали сегодня проводятся от Южно-Сахалинска до Выборга. А фильмов-то хороших на них на всех хватает?

Михаил Пореченков: Фестивалей много, но площадок для общения всё равно не хватает. Представьте: Южно-Сахалинск лёг спать, а мы в Нижнем Новгороде только проснулись. А нам хочется показывать своё, российское, кино не только в стране, но и иностранному зрителю. Чтобы иностранцы видели, что мы умеем. Мы же большая страна, великая! Да, у нас другой путь развития, но мы не плохие, с нами можно веселиться и зажигать. Россию часто демонизируют, и нам приходится оправдываться: мы, мол, тоже люди, мы хорошие и прекрасные.

Хватит ли фильмов? Это как раз зависит от тех, кто делает кино. Понятно, что все режиссёры хотят славы и известности, хотят быть лучшими. На это я говорю: «Снимайте лучше!» Как этого добиться? Только с помощью обратной связи. Нужно, чтобы кинематографисты понимали, что они сделали неправильно. Это как шить рубашку – первую строчку сделали кривенько, потом попрямее, а потом совсем прямо. Поэтому мы встречаемся, обсуждаем, разговариваем.

Михаил Пореченков: «Лучше картошки с огурцами ничего нет!» Подробнее

– На ваш взгляд, чего сейчас не хватает нашему кино, чтобы если не встать вровень с условным американским «Марвелом», то хотя бы поддерживать качество на среднем уровне?

– Почему на среднем? Мы всегда были лучшими! Пусть тот же «Марвел» сделает «Судьбу человека» – ведь не сделает же!

– К вопросу о «сделает–не сделает». После выхода сериала «Чернобыль», а потом ещё и после «Курска» от Люка Бессона послышались голоса: эти фильмы должны были снять не американцы, а мы. Почему в итоге их сняли не мы?

– У нас какое-то преклонение перед западным кинематографом – мы давно сняли про Чернобыль! Был фильм Александра Миндадзе «В субботу». Но их фильм любят, а наш не любят. И это катастрофа: мы не любим себя, не любим друг друга, не любим то, что делают наши же коллеги. Но я ещё раз повторю: «У нас великий кинематограф, и мы должны его развивать».

Не выше четвёрки. Как оценили сериал «Чернобыль» ликвидаторы аварии на ЧАЭС Подробнее

– Но ведь нельзя же отрицать, что американский «Чернобыль» был снят хорошо!

– Да, хорошо, это правда. Они вложили в этот фильм огромное количест­во денег. У нас нет таких финансовых возможностей, нам такой уровень не потянуть. Поэтому мы должны искать другие варианты, как снять хорошее кино. Поэтому у нас кино в основном о человеческих отношениях. Но вам почему-то больше «Дэдпул» нравится (американский комедийный фантастический боевик. – Ред.).

– Мне лично нравится хорошее кино…

– Всем нам нравится хорошее кино. Но нас заставляют работать на чужой территории. А свою территорию мы бросили. Забыли, что когда-то все молились на величайшего Эйзенштейна, сами же предложили забыть Сергея Бондарчука и начать смотреть фильмы «Марвел». «Айболита-66» Ролан Быков снял в 1966 г., и западные коллеги очень удивлялись, узнав, когда он был снят. Шесть­десят шестой год! И не думаю, что и на Западе сейчас смогли бы повторить «Войну и мир» Бондарчука.

– В тот фильм Бондарчука как раз и было вложено много денег и ресурсов…

– Но ведь это мы сделали! А сейчас мы забываем свою же историю. Почему? Непонятно. Талантливых людей у нас огромное количество, идей много, и интерес к кино есть – люди хотят снимать и высказываться. Так что всё будет хорошо.

Не жалеть себя

– Голливуд сегодня в основном снимает бесконечные продолжения известных фильмов. У нас тоже много повторов. В мире глобальный кризис идей?

– Нет, у нас огромное количество режиссёров, снимающих оригинальные вещи. Ещё раз повторю: «Нужно полюбить своих коллег, обратить на них внимание». Напомню, что именно  выходцы из России придумали «Оскар» (смеётся). На самом деле везде есть некая остановка. Они в кризисе, мы в кризисе. У нас просто разные кризисы.

Михаил Пореченков: «Ритм работы, который был задан, меня изменил» Подробнее

– А какой кризис у нас?

– Мы несмелые, мы боимся. Зажимаемся внутри себя, не можем дышать полной грудью.

Наверное, мы боимся тратить себя, открыть своё сердце и подарить себя людям, как в спектакле. Вот Александр Петров, например, вышел на сцену и порвал себя в клочья.

Так что давайте любить друг друга, поддерживать своих, знать себя. Давайте просто работать. Давайте начнём друг к другу относиться нормально, предоставив Богу решать, хороший это человек или плохой.

– Но, может, такие актёры, как Петров, и должны быть наперечёт? Талант, самоотдача не могут быть массовым явлением.

– Могут! Ведь массовый героизм у нас есть. А актёрство в чём-то сродни героизму, актёр тоже должен тратить себя.

– Наверное, жалко им себя тратить. Сгорят быстро.

– Ну если жалко, то чего говорить о хорошем кино? Жалко… (Хмыкает иронично.) Нет уж, давайте тратить себя!

«Я скорее заводной»

– В спектакле «Бег» в МХТ им. Чехова вы играете генерала Чарноту, который бежал из родной страны. Вы можете оправдать этого героя, понимаете его мотивы?

– Знаете, чтобы ответить на этот вопрос, надо оценивать Михаила Афанасьевича, а это невозможно. Право ли солнце, что светит? Конечно, как актёр, я пытался примерить судьбу другого человека, своего героя, полюбил этого замечательного генерала. Но его поступки – это замысел Булгакова, а мы лишь чуть-чуть пытались разгадать, что думал автор.

– Генерал Чарнота произносит: «А ты азартен, Парамоша». А вы сами азартны?

– Я скорее заводной. Но в каком-то смысле азартный. Правда, в азартные игры не играю принципиально.

– Почему?

– Боюсь завестись. (Смеётся.)

– В Нижний Новгород на фестиваль вы приехали на мотоцикле. Это был вызов?

– Да, я сам себе этот вызов бросил: доеду или побоюсь? Расстояние-то большое. Доехал!

– Удалось с людьми пообщаться?

– Конечно, общались. На заправках, в кафе. Мне интересно, как люди живут. Я хочу быть с народом. Потому что это моя страна. Кто-то не верит мне, но я хочу прожить свою жизнь именно так. Люди меня узнают, мы понимаем друг друга и, значит, делаем всё правильно и идём по правильному пути.